VII. «Разграничительная грамота»

Вот границы между владениями конунга Норвегии и конунга руссов по тому, что говорили старые люди и говорят теперь старые поселенцы и финны. Русским брать дань по морю до Люнгестува, а на горе до Мелеа, а идет она напрямик от моря до Люнгестува и на восток к Кьёль. А норвежский конунг берет дань на востоке до Трианема и по берегу Гандвика до Велсага там, где есть полукарелы или полуфинны, у которых матери были финки. Брать в тех крайних границах не более пяти серых шкурок с каждого лука или по старине, если они хотят, чтоб по старине было[1]. (Antiquites cusses..; t. II, 1852, p. 493—494).

«Разграничительная грамота» (название условное) сохранилась в трех списках. Древнейший из них находится в пергаменном кодексе, принадлежавшем некогда норвежскому королевскому архиву, и датируется по почерку 1320-ми гг. Запись этого установления середины XIII в. была осуществлена в связи с за­ключением в 1326 г. нового норвежско-русского мирного договора (Шаскольский, 19456, с. 41—44, 53; 1970, с. 63—71).

Обстоятельный анализ текста документа проделан И. П. Шаскольеким, в статье 1945 г. которого приводятся, в частности, разбор топонимов грамоты и их отождествление с современными географическими объектами в Северной Норвегии и на Кольском полуострове (по ссылкам на работы П. Мунка и А. Рестада). Исследователь пишет: «Новгородское государство по грамоте имеет право сбора до Ингейреки (Мелеа грамоты, современная р. Скибоннельвен. — А С., Т. Д.) и до Люнгенфьорда, т. е. почти до западной границы страны саамов, почти до пределов собст­венно норвежской территории. Одновременно Норвегия имеет право сбора дани почти на всей территории Кольского полуострова (кроме, вероятно, восточной части Терского берега). Иными словами, и Новгород и Норвегия собирают дань со всей террито­рии страны саамов...» (Шаскольский, 19456, с. 53). Таким обра­зом, первый русско-норвежский договор не устанавливал гра­ницы государственных территорий, а определял пределы районов, с населения которых взималась дань новгородским князем и нор­вежским конунгом, а также размеры платежей. Убедительные по­яснения по поводу податного статуса Финнмарка и Кольского полуострова, как он зафиксирован «Разграничительной грамотой», дал А. Кааран (1910, с. 28): «...большинство населения, занимаясь оленеводством, не могло всегда оставаться в пределах условно ограниченной области, а вынуждено было перекочевывать с места на место и переступать границы, если бы таковые были. Это именно обстоятельство — отсутствие определенных внутрен­них границ — и создало то своеобразное и единственное в своём роде положение, что вся эта область, т. е. настоящие Лапландия и Финмаркен, долгое время считались общим русско-норвежским дистриктом, и что одна часть населения его платила дань России, а другая — Норвегии».                                  

Данные «Разграничительной грамоты» существенно дополняют сведения о кореле «Саги о Хаконе, сыне Хакона». Раздви­гаются границы осваиваемых корелой территорий на Севере; если принять предложенную локализацию топонимов на современной карте, то из текстов договора следует, что в середине ХШ в. древнекарельская промысловая и торгово-военная активность на Севере охватывала районы вплоть до Белого моря и Кольского полуострова включительно. При этом кирьялы не выглядят на этих далеких от коренной племенной территории северо-восточных зем­лях только что появившимся инородным элементом, поскольку договор упоминает смешанное саамско-карельское население («полукарелы или полуфинны, у которых матери были финки»), про­живавшее на северном берегу Кандалакшского залива. («Велеага» грамоты отождествляются исследователями с р. Вельйоки — притоком р. Умбы, впадающей в Кандалакшский залив — Шаскольский, 19456, с. 52). Судя по этому сообщению «Разграничи­тельной грамоты», первоначальное торгово-промысловое проникно­вение корелы в Беломорье, предшествовавшее заселению его «пятью родами корельских детей» (известных по актам XV в.), следует относить ко времени не позднее начала XIII столетия.

Представляют интерес сведения договора о размерах и рас­кладке норвежской и новгородской дани с населения Финнмарка и Кольского полуострова — «не более пяти серых шкурок (белки? горностая?—ср. выше в комментарии к «Саге об Эгиде».—А. С., Т. Д.) с каждого лука». Единица налогообложения («лук») в данном случае выступает в своем архаичном виде, ориентированном на чисто промысловое охотничье хозяйство податного населения.