РУССКО-ШВЕДСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ 1323 г. В ОРЕХОВЦЕ

вернуться в оглавление

Как уже отмечалось выше, переговоры должны были начаться в новопостроенной крепости Ореховец не позднее июля 1323 г. Как уже указывалось, новгородскую сторону представляли князь Юрий Данилович, посадник Варфоломей и тысяцкий Аврам; очевидно, были также писцы и мелкие служилые люди, составляв­шие письменный текст договора и выяснявшие прохождение по­граничной линии. С шведской стороны переговоры вели на правах «великих послов» два рыцаря[1] Эрик Турессон[2] и Хеминг Эд-гислассон,[3] младший дворянин[4] Петер Юнссон[5] и священник Вемундус (или Вемундер).[6] Первые два посла принадлежали к числу самых видных деятелей тогдашней Швеции[7] и выполняли прямое поручение регентского правительства. Третий посол был видным шведским деятелем на восточных берегах Финского за­лива, незадолго до переговоров в Ореховце стал выборгским фог­том, т. е. возглавлял ту пограничную область, судьба которой решалась на Ореховецких переговорах.[8] Священник Вемундер, как человек образованный, видимо, выполнял роль секретаря де­легации[9] и непосредственно занимался с шведской стороны выра­боткой письменного текста договора.

Участвовавшие в переговорах купцы с о-ва Готланд Людовик и Фодру,[10] вероятно, принадлежали к высшему слою готландского купечества (из г. Висбю), фактически управлявшего островом.[11] Поскольку остров входил в состав Швеции, готландских купцов надо рассматривать в качестве членов шведской делегации и не видеть в них третью сторону,[12] как предполагалось ранее.[13] По­скольку Готланд входил в состав Ганзейского союза, послы Гот­ланда должны были представлять и интересы Ганзы.

Проходившие в столь авторитетном составе Ореховецкие пере­говоры были самым крупным явлением во всей истории внешних сношений Новгородского государства. Ни разу ни до, ни после 1323 г. не происходили международные переговоры Новгородского государства на столь высоком уровне; ни разу, кроме августа 1323 г., в переговорах Новгорода с другими государствами не участвовал лично великий князь, глава федерации русских кня­жеств; ни разу, кроме августа 1323 г., в переговорах Новгорода не ставились столь важные вопросы межгосударственных отношений, не ставился вопрос о заключении «вечного мира» с соседней держа­вой.

Наиболее важным вопросом, обсуждавшимся в Ходе перего­воров, был, очевидно, общий и принципиальный вопрос — о пре­кращении длившегося уже 30 лет состояния войны и о заключении постоянного мира между обоими государствами. Однако решение этой проблемы зависело от решения конкретных вопросов об усло­виях будущего мирного договора.

Из всех конкретных вопросов главным был вопрос территори­альный. Результат его рассмотрения, как уже говорилось, был предрешен заранее самим ходом 30-летней борьбы двух государств. Новгород продолжал рассматривать Западную Карелию как свое законное исконное владение; однако было очевидно, что в суще­ствующей международной и внутрирусской политической ситуа­ции у Новгорода нет и не предвидится в ближайшем будущем реаль­ных сил и возможностей для возвращения военным путем Запад­ной Карелии. Поэтому в ходе переговоров князь Юрий и другие новгородские представители должны были отказаться от новго­родских прав на Западную Карелию, уступить эти юридические права Швеции. Уступка носила, подчеркиваем,  чисто символи­ческий характер — уступались лишь юридические права, а не тер­ритория, уже 30 лет фактически находившаяся в собственности Швеции.

Возникал ли вопрос о взаимном отказе от территориальных пре­тензий, из текста договора не видно. Возможно, этот вопрос даже не подвергался обсуждению. Шведы имели притязания на основную часть Корельской земли, соседствовавшую с захваченными ими погостами, и несколько раз (в 1295, 1314 и 1322 гг.) пытались осуществить эти притязания. Шведы претендовали также на Ижорскую землю с берегами Невы и пытались ее захватить в 1300 г. Но эти притязания не имели никаких юридических оснований, и по­тому взаимный отказ от территориальных претензий мог не ста­виться в повестку дня. Сам факт заключения постоянного мира означал, что и шведская сторона отказывается от притязаний на русские, владения.

Решение территориального вопроса требовало проведения кон­кретных и длительных по времени мер — установления линии новой границы.[14] Для понимания характера проведенных работ по выявлению линии границы важен факт, что тексты договора на разных языках дают различное написание, точнее различное звуча­ние, одних и тех же географических названий. Примечательно при этом, что, как отметил видный финский языковед И. И. Миккола,[15] в русском тексте договора многие географические названия переданы с явными чертами карельского языка, карельской фонетики:[16] во многих названиях употребляются типичные только для карельского языка и невозможные в финском языке шипящие согласные «ш» и «ж» (Севилакша, Торжеярви, Сергилакши, Жити, Кореломкошки, Колемакошки, Уловежи). Добавим к этому, что в латинском и шведском текстах договора дается финское звуча­ние тех же названий: вместо «ш» и «ж» даются свистящие согласные s и х: лат. Sawolax, шв. Sauolax; лат. и шв. Torsajaerffui; лат. и шв. Saerkilaxi (лат. также Sarkelaxi); лат. и шв. Sithi; лат. Carelakoski, шв. Kaerelekuski; лат. Kolumakoski, шв. Kolomakuski; лат. Yliuesi, шв. Yleuesi. Кроме того, в русском тексте в назва­ниях в ряде случаев звучат употребляемые в карельском языке, но нежелательные в финском языке звонкие согласные «б» и «г», в латинском и шведском текстах вместо них звучат глухие соглас­ные «п» и «к»: рус. Огребу, лат. и шв. Aegrepae; рус. Кангасъiерви, лат. Kankasjaerffui; рус. Сергилакши, лат. и шв. Sarkelaxi, Saer­kilaxi, Saerkilax; рус. Урбала, лат. Urpalaxi, шв. Urpelax. Из этого явствует, что составитель русского экземпляра договора по­лучил сведения о пограничной линии и о других географических названиях от карел, составители латинского и шведского текстов — от финнов или были сами знакомы с финским языком.

Наличие в русском тексте географических названий в карель­ской транскрипции вполне естественно — ведь новая граница в южной своей половине разрезала на две части карельскую тер­риторию, и сведения о названиях основных пунктов устанавливае­мой границы можно было получить только от местных жителей — карел. Сложнее объяснить наличие в составленных шведской сто­роной латинском и шведском текстах договора тех же названий в финской траскрипции — эта транскрипция не могла быть за­фиксирована в результате опроса местных жителей. Допустимы два объяснения. Возможно, поездку вдоль устанавливаемой по­граничной линии для определения основных пограничных пунктов совершали одновременно и совместно[17] представители обеих до­говаривающихся сторон — русский, буквально записывавший cо слов местных жителей — карел — местные названия в карельской транскрипции, и шведский представитель, финн или владевший финским языком швед, записавший те же названия в финской транскрипции. Но возможно также, что сведения о названиях пограничных пунктов были подготовлены только русской сторо­ной и при подготовке латинского и шведского вариантов текста договора переданы в финской транскрипции составителями текста, знавшими финский язык.[18]

Поскольку работу по установлению пограничных пунктов дол­жны были проводить на территории, находившейся в фактическом владении шведов (куда вряд ли бы допустили одних только офици­альных русских представителей), более вероятно первое предпо­ложение: работа проводилась одновременно представителями обеих сторон. Видимо, служилые люди и писцы с шведской и с русской сторон должны были проехать по крайней мере по южной половине устанавливаемой пограничной линии, проходившей по населенной части Корельской земли (северная половина учреждаемой границы проходила по северным лесным местностям, используемым каре­лами и финнами из более южных населенных местностей лишь в сезоны охоты и рыбной ловли). Во время этой деловой поездки должна была быть составлена запись (список) названий погранич­ных мест — только так можно объяснить появление перечней по­граничных пунктов в текстах Ореховецкого договора.

Естественно встает вопрос: каким же образом, на каких ос­нованиях, по каким признакам была определена новая погранич­ная линия, разрезавшая на две части Корельскую землю?

Установление новой пограничной линии в случае приобретения новых территорий — дело довольно сложное, ибо в ходе межева­ния представители уступающей стороны будут стараться больше земли сохранить за собой, представители приобретающей стороны — больше земли получить в свою пользу. При такой ситуации опре­деление линии новой границы могло бы затянуться на многие ме­сяцы, поскольку споры происходили бы из-за каждого участка разделяемой территории. Однако при определении пограничной линии Ореховецкого договора ситуация была значительно проще. Русская сторона, как уже говорилось, уступала юридические права на фактически уже принадлежавшую шведам область, а об­ласть эта, захваченная шведами в 1293 г., состояла (в соответствии с принятым в Новгородском государстве административно-территориальным делением) из территории трех погостов — Яскис, Эурепя и Саволакс. Следовательно, никакой новой пограничной линии в данном случае устанавливать не требовалось, учреждаемая договором межгосударственная граница должна была пройти по давно существующей линии восточной границы трех уступаемых погостов Яскис, Эурепя и Саволакс[19] с соседними погостами Ижорской и основной части Корельской земли (с Корбосельским по­гостом Ижорской земли и с Ровдужским, Сакульским, Городенским, Кирьяжским погостами Корельской земли). Межевалыцикам, представлявшим обе стороны, достаточно было проехать вдоль давно существующей границы этих погостов и зафиксировать в ре­зультате опроса местного карельского населения наиболее приме­чательные пограничные пункты. Правда, местность была довольно редко населенной, деревни находились не на близком расстоянии друг от друга, однако обширные лесные пространства были, по всей видимости, уже в предшествующие времена поделены между отдельными погостами, и погосты Корельской земли (главной части Карелии, имевшей деление на погосты, входившей в основ­ную территорию Новгородского государства и позднее составив­шей часть территории новгородских пятин)[20] уже к началу XIV в. должны были иметь определенные границы. А следова­тельно, при установлении южной части межгосударственного ру­бежа достаточно было определить границы погостов от устья р. Се­стры (южная оконечность учреждаемого рубежа) через Карельский перешеек на север и северо-запад до отмеченного в договоре пункта Жити (Сити),[21] где находилась северная оконечность погоста Са­волакс и вместе с тем северная оконечность основной государствен­ной территории Новгородской республики. Далее на северо-запад шла граница между периферийными владениями Корельской земли Новгорода, не имевшими деления на погосты, и окраинными владениями принадлежавшей с 1250 г. Швеции земли еми — тавастов; граница эта проходила по незаселенной местности, яв­лялась условной и объезжать ее не было необходимости, достаточно было указать на ней лишь два наиболее известных промежуточных пункта и конечный пункт — берег моря.[22] Таким образом, можно полагать, что межевальщикам требовалось только объехать и за­фиксировать лишь южную часть границы в пределах территории новгородских погостов на расстоянии около 300 км от устья р. Се­стры. Подобную работу можно было, не вдаваясь в детали и фик­сируя лишь главное, осуществить за несколько недель, т.е. в пе­риод, пока представители обеих сторон вели переговоры по дру­гим вопросам.

Территориальный вопрос, как уже говорилось, был основным и требовал наибольшего внимания и времени. Вторая половина переговоров была посвящена урегулированию текущих вопросов пограничных взаимоотношений, которые могли быть рассмотрены в короткое время и без особых усилий.

Уступив юридические права на всю территорию захваченных шведами трех западнокарельских погостов, новгородские пред­ставители в ходе переговоров стали требовать сохранения имуще­ственных прав своих подданных на земли и промысловые угодья, оставшиеся на завоеванной шведами территории. Поскольку эти земли и угодья находились в карельских погостах и носили ка­рельские названия (как видно из текста договора), речь, вероятно, шла о правах собственности новгородских подданных — карел, собственности, по всей видимости, феодальной — вряд ли в ходе сложных межгосударственных переговоров новгородское прави­тельство стало бы отстаивать владельческие права простых карель­ских крестьян или крестьянских общин, здесь явно подразуме­вались феодальные владельцы.[23]

По настоянию новгородского правительства в договор было включено восстановление владельческих прав новгородских под­данных — карел на три вида собственности — на «воды, земли и ловища».[24] Упоминание «земель» особенно примечательно — это могли быть только пахотные земли, давно возделанные и по­тому имевшие ценность и специально отмеченные в тексте дого­вора. Если с новгородской стороны потребовали возврата этих земель их владельцам, следовательно, предполагалась возмож­ность продолжать их эксплуатацию, и скорее всего речь шла о фео­дальной земельной собственности и возделывании земель силами зависимых крестьян.[25]

Поскольку оспариваемые владения уже 30 лет находились на территории, захваченной Швецией, и после столь продолжи­тельного срока новгородское правительство выдвинуло претен­зии на их возвращение прежним владельцам, можно полагать, что здесь речь идет о весьма давней наследственной собственности. Однако в связи с тем, что данные угодья, по-видимому, находились уже в течение трех десятилетий в пользовании шведских (или подвластных шведам местных) владельцев, вопрос о дальнейшей судьбе спорных владений был в ходе переговоров решен путем компромисса. Для шести угодий за новгородскими подданными

Сохранялось право на половину каждого из владений; очевидна, вторая половина переходила в руки тем подвластным шведам владельцам, в пользовании которых фактически находились в по­следние 30 лет эти угодья. В двух случаях, где, по-видимому, речь идет об особенно ценных местах лова пушного зверя (боб­ров), новгородской стороне пришлось согласиться на сохранение лишь 1/6 доли собственности. Необходимо отметить, что компро­миссное решение вопроса было связано с общей компромиссной направленностью Ореховецких переговоров.

Нам неизвестно, как долго карельские вотчинники сохраняли свои владения на территории, юридически и фактически отошед­шей под власть чужого государства. Но сам этот факт свидетель­ствует, что обе договаривающиеся стороны предполагали длительное существование мирных отношений между обоими государствами и сохранение для новгородских подданных постоянной возмож­ности пользоваться своими угодьями, находившимися за новым рубежом.

Примечательно, что рассмотренное условие соглашения носило односторонний характер, касалось только владельческих прав новгородских подданных — карел в западнокарельских погостах; напротив, карелам из западных погостов не предоставлялось таких же прав на новгородской территории.[26] Видимо, поскольку западные погосты имели значительное меньшее население, чем оставшаяся под новгородской властью основная часть Корельской земли, западные карелы не имели таких же владений восточнее новой границы.

Односторонний характер носило еще одно экономическое ус­ловие, принятое по настоянию новгородской стороны, — запре­щение шведам (видимо, шведским подданным любой этнической принадлежности) и горожанам Выборга покупать земли и воды (т. е. земельные владения и рыболовные угодья) в основной части Корельской земли, оставшейся под властью Новгорода. Тем самым Новгород стремился не допустить проникновения шведских вла­дельцев (в том числе богатых горожан Выборга) на русскую госу­дарственную территорию и возникновения там феодальных владе­ний шведских подданных. И здесь определенно речь идет о фео­дальной собственности новгородских (т. е. живших в оставшейся под властью Новгорода основной части Карелии) карел, которая по своему феодальному существу уже может продаваться и поку­паться (а не о родоплеменной собственности, которая отчуждаться не может).

Поскольку безопасность торгового судоходства по Неве и тор­говых поездок в Новгород по суше часто нарушалась в период постоянного «немирья», длившегося несколько десятилетий, одной из главных задач мирных переговоров было восстановление безо­пасности торговых поездок из Германии, Любека, Готланда и Швеции в Новгород «горою и водою» (т. е. по суше и по морю). В этом были специально заинтересованы участвовавшие в переговорах послы из Готланда, входившего в Ганзейский союз.[27] Соглашение по этому вопросу было, вероятно, достигнуто без особых споров, поскольку обе договаривающиеся стороны проявили заинтересо­ванность. От шведской стороны потребовали взять на себя одно­стороннее обязательство не допускать нападений на торговые суда из подвластного шведам Выборга (города, специально построен­ного Швецией для того, чтобы иметь возможность угрожать Нев­скому пути).[28] Принятое по настоянию новгородской стороны условие, по которому новгородским купцам обеспечивался «чистъ путь за море», тоже являлось односторонним обязательством Шве­ции, поскольку путь новгородских кораблей за море должен был после заключения договора проходить вблизи шведских владений, распространившихся теперь вдоль всего северного побережья Финского залива до ближайших окрестностей Невы.[29]

Чтобы устанавливаемая граница являлась мирной, было при­нято взаимное обязательство не строить крепостей на Корельской земле, по обе стороны границы, и тем самым не нарушать сложив­шегося соотношения сил, утверждаемого компромиссным мирным соглашением.

В ходе переговоров новгородские представители специально предусмотрели возможность возникновения враждебных действий Новгорода с «занаровцами» — с лежавшими за р. Наровой (если смотреть со стороны Новгорода на запад) подвластной датчанам Эстляндией и немецкой Ливонией. Шведским представителям пришлось принять на себя обязательство в этом случае не помогать врагам Новгорода.[30]

Установление впервые в истории официально утвержденной границы между двумя государствами требовало предусмотреть специальные меры на случай нарушений границы. Обе стороны приняли взаимное обязательство выдавать перебежчиков — лю­дей, незаконно совершающих переход границы.

В соответствии с практикой, сложившейся в ходе новгородско-ганзейских сношений, было решено в случае возникновения су­дебного дела решать его в том месте (и на той стороне), где оно возникло. В случае какого-либо нарушения условий заключаемого соглашения обе стороны обязались принять меры к восстановле­нию утвержденных договором мирных отношений.

В общем в ходе переговоров были урегулированы основные спорные вопросы и предусмотрены меры для того, чтобы впредь между государствами не возникали конфликты. На этих условиях был заключен Ореховецкий договор.

вернуться в оглавление

вернуться в оглавление