II ДОКУМЕНТЫ   О   ШВЕДСКОЙ   ИНТЕРВЕНЦИИ В  СЕВЕРНОЙ  КАРЕЛИИ

вернуться в оглавление

№ 11. Из письма короля Карла IX к улеаборгскому губернатору Исааку Бему от­носительно русских дел.

Грипцхольм, 13 февраля 1609 г.

...Ты должен написать также игумену Соловецкого мо­настыря по той форме, какую мы при сем тебе посылаем. И ты должен постараться, чтобы ты там, в Ботнии, мог бы пройти как в южном, так и в северном пробстве[1] и захва­тить из них [оттуда] несколько тысяч человек, особенно хороших лыжников. А также [ты должен] распорядиться о сборе конных, как из людей фогта, так и кнехтов и других, какие тебе попадутся, коль скоро станет возмож­ным двинуться с лошадьми и вместе с ними быстро перебраться через границу в Россию и пожаловать к русским; и на тех, которые умертвили Василия Ивано­вича Шуйского,[2] пусть будет наложена контрибуция, и возьми [у них] то, что тебе попадется. И если там в ту же сеть ты сможешь захватить Большую Суму, то ты этим не пренебрегай, а сделай все возможное, займи ее надежными людьми и скажи, что ты хочешь предоста­вить [себя] в распоряжение Василия Ивановича Шуй­ского...[3]

(Waaranen, Bd III, № 529,  ss. 3—4).

№ 12. Из письма улeабоpгского губeрнатора Исаака Бема к сумскому воеводе с предложением военной помощи.

Каянеборг, весна 1609 г.

...Для того конечно хочю у тобя ведати: с кем ти дер­жись и радиешь ли ти нашего велеможного королевскые подмоги? А у меня еси нашего Королевского величества повеленье и подлинной указ, что яз с нашим велеможным королевским с ратною силою придти к тобе на помочь;... и объявляй мни, будет хочеж нашего велемож­ного короля подмоги?..[4]

(Акты Археограф, Зксп., т. II, № 109, стр. 211).

№ 13. Письмо короля Карла IX к улеаборгскому губернатору Эрику Харе о подготовке похода в северную Карелию.

Эребру, 25 января 1611 г.

Карл и пр. Наш милостивый   и   пр. Мы уведомляем тебя, Эрик Харе, что  мы   послали   одного   нашего   рус­ского толмача Бенгта Матсона   с   одним   профосом[5] от­сюда с письмом, которое мы написали игумену в Боль­шую Суму. При этом мы повелеваем, чтобы ты последовал за ним через горный хребет до русской границы. И возь­ми в проводники двух   рыбаков, которые находятся  там в Эстерботнии, Ханса Кранка и Нильса Поульссона, так как они там знают дорогу. И когда ты придешь на грани­цу, то ты должен послать профоса, рыбаков   и  письмо в Большую Суму. И потом ты с Бенггом должен отправить­ся обратно, опять  в   Каянебург, где Бенгт пусть остано­вится, пока не вернется профос с ответом на письмо. Но ты должен отправиться   опять в Улео   и  там   снарядить тысячу крестьян, неженатых и пригодных мужиков, и до­стать им столько мушкетов, сколько сможешь, и устро­ить так, чтобы ты был готов через месяц, пока не придет туда наш полковник Андерс Стюарт с тем войском, которое  он  возьмет отсюда[6]   и  которое  [у  тебя]  должно будет получить мушкеты и оружие  для тех, кому  недо­стает. И затем ты должен   последовать за  крестьянами и сообразовываться с той инструкцией, которую мы дали с собой Андерсу Стюарту.  И  так как для ста  двадцати рейтаров под знаменем Кнута Хоканссона, которые сле­дуют за Андерсом  Стюартом, нужны лошади,   а  они не могут теперь из-за длинной дороги вести лошадей с собой, то повелеваем мы, чтобы  ты взял  у священников, лендсманов[7] и крестьян сто двадцать лошадей, седел и прочего, что к этому относится, и сделал так, чтобы они были приготовлены [к тому времени], когда придут рей­тары;... распорядись  об  этом побыстрее, коль скоро ты думаешь сделать это нам угодным. Дата выше.

(Waaranen, Bd III, № 605, ss. 130—131).

№ 14. Инструкция  короля Карла IX полковнику   Андерсу   Стюарту   и    Кнуту   Xоканссону для проведения  похода в северную Карeлию.

Эребру, 30 января 1611 г.

Во-первых: пусть они с  солдатами[8] Роберта Сима и рейтарами   Кнута Хоканссона   отправятся   в   путь,   как только можно скорее,  к северу вокруг Ботнического за­лива, а когда они придут в Хельсингеланд[9]  к Хернесанну, то пусть  они дадут там  одежду  и  деньги  кнехтам Ханса фон Окерн, которые туда созваны, а потом возь­мут их с собой и отправятся с ними немедля и не теряя времени в Улео.

Во-вторых: когда же они дойдут до Улео[10], то пусть они возьмут из обязанных к службе крестьян в Эстерботнии до тысячи людей, молодых и пригодных мужи­ков[11], которые лучше всего будут служить в этом походе, и дадут им мушкеты и алебарды, и уведомят Эрика Харе[12], чтобы он сопровождал их. И с этим [войском] они должны отправиться с именем Иисуса в путь, сначала до Каянебурга, а от Каянебурга и через горный хребет до самой границы Королевского] В[еличества].

В-третьих: когда они дойдут до границы, то пусть Эрик Харе отправится опять в крепость Улео, а осталь­ные должны при всех условиях узнать, как обстоит дело с Сумой и Соловками, и приложить все их старание, чтобы захватить при помощи петард или одну из них, или обе [крепости] или чтобы они как-нибудь иначе смог­ли расширить границы Швеции. Если бы они смогли бы это сделать и бог дал бы счастья, чтобы они захватили Суму или Соловки, то Роберт Сим со своими солдатами и Ханс фон Окерен с кнехтами должны будут остаться там; но крестьян они должны послать опять по домам, если они иначе могут их потерять.[13] Если же те[14] не отка­жутся [служить дальше], то пусть они удержат их еще и останутся там все вместе и ведут себя так, как этого потребуют время и обстоятельства. И пусть они все вре­мя пишут К[оролевскому] В[еличеству], как проходит их поездка и чего они смогли добиться. Но пока они нахо­дятся там в России, они не должны убивать русских или сжигать что-либо, что они обнаружат; они могут сво­бодно забирать от них все, что им попадется, но не сжи­гать и не убивать их, что запрещается.[15]

В-четвертых: они также должны, как только они при­будут в Улео, написать Якобу Понтуссону и Эверту Хорну и дать тем знать, по какому предписанию они посланы, и постарались бы узнать, как у тех обстоит дело. И ког­да они перейдут через границу в Россию и бог даст счастья, чтобы они смогли совершить что-нибудь хоро­шее, то тогда они также должны написать Якобу Понтус­сону и дать ему [возможность] сообразовывать с этим свое дело. Но тому войску, которое у них с собой отсюда, они не должны дать заметить ничего другого, кроме приказа присоединиться к Якобу Понтуссону, так чтобы те, [кто находится] в Суме или в Соловках, не могли бы получить от них каких-либо сведений (Sic! — таким образом), прежде чем они не подойдут так близко, что смогут передать новости сами.[16]

(Waaranen, Bd III, № 607, ss. 132—134).

№ 15. Письмо Улeабоpгского губернато­ра игумену Соловецкого монастыря стре­бован нем дать немедленны и ответ на по­сылаемую с этим письмом королевскую грамоту.

Каянеборг, 24 февраля 1611 г.[17]

Божиею милостью от велеможного и высокороженного государя князя и великого короля Каролуса девя­того, Свейского, Ходского, Вендейского, Финского, Карелеского, Лопского, в Северной страны Каянъского, и Чюхонских в Левлянтах, и иных многих государьств государя, короля и его королевского величества верной слуга и воевода в Улаборге да и в Каянеборге, яз, Ерик Харе с Смалма, даю тобе игумену Антону ведати, что всемилостивы государь король дал отписат к тобе, и яз, по всемилостливого государя короля приказу тот лист прислал к тоби для того: велю тебе игумену Антону, чтоб ты одноконешно открел бы его королевского вели­чества грамоту, да в тон же грамоте достанеш снимок переведон по рускому языку, почему тебе будет управити. Я ты в тот час учини указ на его королевского вели­чества грамоту, што ты игумен Антонин умысляешь, и пришли его королевского величества посланников в тот час к его королевскому величеству с ответом назад и одноконешно так учини, чтоб оны никак бы не мешка­ли, толке б отослали б их скрозь день и нощь к его коро­левскому величеству назад; такое дело станет обеим ве­ликим государствам в любовь и в добрость. Писана в его королевского величества в городе Каянеборге, лето от Рожества Христова 1611 в день 24 февраля.

(Акты Археограф. Эксп., т. II, № 173, стр. 295).

№ 16. Письмо шведского командира Кну­та Хоканесона Ханда королюКарлу IX о неудачном походе в Россию.

Улеаборг, 30 апреля 1611 г.

Мой государь! Покидая двор, я имел хорошую надеж­ду на наше предприятие, не зная трудностей, подобных тон, о которой Вы изволили [говорить]...[18] ни как можно будет взять пехотой город, расположенный за 60 лье в чужой стране без того, чтобы быть замеченными теми из города.[19] Это верно, что я имел хороший отряд кавалерии и хороших товарищей, если говорить правду, но плохо, что мы сели на маленьких крестьянских лошадей, как правильно выразилась наша светлость, и мы должны были сделать почти пятьдесят лье прежде, чем достичь вражеской земли по почти необитаемой пустыне, где ни­когда не проходила кавалерия и там, где снег был глуби­ной в рост лошади. Вы можете подумать, в каком состоя­нии была бедная пехота и наши бедные лошади, когда мы пришли в Московию. Местное слово, мне кажется, что тот, кто посоветовал Вашему Величеству предпри­нять это путешествие, не имел ни капли разума, или же это был предатель, который хотел предать нас остальных и, может быть, разорвать связь между двумя государства­ми. Мой государь, верьте пожалуйста, я был очень опе­чален [тем, что] попал в это несчастное положение, и если бы я раньше знал страну так, как я знаю ее теперь, я бы никогда не согласился туда пойти. Мы все очень страдали от нужды и, может быть, без того, чтобы за это нас поблагодарили. Я прошу бога, чтобы он помог мне сво­им святым милосердием перенестись в места, где я мог бы жертвовать моей жизнью в бою и оказывать хоро­шую службу священному величеству и Вам, мой суверен­ный князь, и моему дорогому отечеству[20]. Я нисколько не сомневаюсь, что мы потеряем много людей в этом сума­сшедшем предприятии на реке с маленькими лодками. Против неприятелей мы сумеем себя защитить, но от го­лода и от наводнения нисколько. Я никогда не буду жа­ловаться, если мы сможем дойти до цели нашего пред­приятия, но вероятность этого не очень велика. Все же я не пощажу ни труда, ни жизни в выполнении этой служ­бы, и я с большим уважением поручаю Вас богу, мой добрый князь, и остаюсь навсегда мой государь.

Ваш скромный, верный и послушный слуга Кнут Ханд[21] и пр.

Дано в Улео 30 апреля 1611.

(Waaranen, Bd. III, № 618, ss. 151-152).

№ 17. Письмо командиров шведского войска, стоящего на русской границе, к игумену Соловецкого монастыря с тре­бованием восстановления «старого рубе­жа» и с угрозой вооруженного нападения на северную Карелию.

Вблизи Улеаборга, май — июнь 1611 г.[22]

Король наш Карлус грозной, Соловецкого монастыря игумену Антонию и всей братьи, или кто в его место поставлен, и Сумского острогу. Смотри от нас лист: не стой за наше посуленое. Ваш царь Василей и князь Михайло сулили нам за нашу выслужку три городы, город Корелской, да Колской, да город Орешок, и пересулил нам за Орешок Сумской острог за нашу выслужку; а ходили и клали мы голов много с женами и с детми, а про то у нас ведают Новгородские гости и Московские и все великие люди. А Карлус наш милостив говорил: ныне у нас негладко, ино после у нас будет гладко. За нашу выслужку не стойте за наше посуленое; и наш ми­лостив Король Карлус за свою выслужку и за свое по­суленое не стоит, а с вами роздружиться не хочет, хочет взять по старому рубежу по Дубу и по Золотцу; а не даете нам без кроволитья по старому рубежу по Дубу и по Золотцу, и наш милостив Король придет с войною и возмет все свои посуленые городы и ваш Сумской острог; за свою выслужку и за посуленые городы головы свои хочет класть, потому: есть у нас гости Ноугородские и Московские и все великие люди, что нам сулены те городы. И вы тот наш лист хоти к Москве пошлите, хотя о собя перепишите, а таки наш Король будет с войною, толко, не даете по нашей меже и по старому Дубу и по Золотцу, и все свои посуленые города возмет, хотя свои головы класти. И от нас будет к вам весть к Ивану дни. А у нас люди стоят от Волуя за 30 верст семсот, да и инде у нас люди есть, толко думы их не ведаем.

Да спрашивают у меня далние немцы: есть ли де у них в Кеми острог, хотя бы де у вас был для прилики и славы в Кеми острог.

(Акты Археограф. Эксп., т. II, № 196, стр. 345).

№ 18. Ответ короля Карла IX на письмо губернатора Вестерботнии Балтзара Бека с повторным распоряжением губер­натору выступить в поход через Улеаборг в северную Карелию[23].

Рюсбю, 9 июня 1611 г.

Наш милостивый и пр. Мы получили, Балтзар Бек, твое письмо и оттуда узнали, что Андерс Стюарт должен был прибыть назад в Улео с тем войском, которое он имел с собой. Все же мы этому не можем поверить, тем более, что в последний раз он писал нам с Давидом Валькером, что он с войском хочет задержаться там, в России, пока Эрик Харе не сможет прибыть туда с людьми и лодками, [и] что он тогда сможет завершить свой поход в Суму; поэтому, кажется нам, что ты также и теперь затеваешь свой поход так, как ты имеешь обык­новение, так что ты всегда будешь начинать свой поход, но никогда не кончишь. Посему повелеваем мы тебе те­перь, чтобы ты с имеющимся у тебя войском от­правился к полковнику Андерсу Стюарту, а потом с ним двинулся бы к Суме и действовал бы согласно той ин­струкции, которую мы дали ему с собой. И так как в этой поездке войско должно быть снабжено прови­антом, и поляки[24] должны быть удовлетворены, то мы милостивейше разрешили населению той местности быть свободным от меры зернового хлеба[25], что было одобрено на сейме в Эребру, так, чтобы войско могло бы прокормиться, и поход тем лучше бы проходил. Повелеваем поэтому, чтобы ты поторопился, коль скоро ты хочешь угодить нам...

(Waaranen, Bd III, № 619, s. 152).

№ 19. Письмо шведского командира Андерса Стюарта к игумену Соловецкого монастыря с жалобой на действия карель­ских крестьян во врем я шведского похода через северную Карелию истребованием прекратить нападения карельских кре­стьян на пограничные земли шведского государства.

Улеаборг, 7 июля 1611 г.[26]

Божиею мнлостию велиможного Государя Карла де­вятого, Короля царьства Свицкого, Ходкого, Вендского, Финского, Карелевского, Лапского и Северной страны повелителя и Государя Кайянерского и Естского в Ли­вонской земле Государя Короля, его всликоможства вер­ной слуга и ратной воевода, яз, Андрей Стиварт Ладик Луденский с моем товарищем и другом Ериком Харем, воевода во Уле и Кайянеборхе, и со всеми воинскими головами, даю ведать тебе игумену Антонию со всею с братьею, что наш милостивой Государь Король меня послал с его великоможным и храбрым войском в вашу землю против ваших недругов Поляков и Литваков на помочь, и повелел мне етою дорогою скрозь вашу землю проехать к нашему болшому ратному воеводе Якову Понтусу, для того, чтобы Поляки не доведались про мою силу;[27] и как яз доехал до рубежа месеца Апреля, не как ворог, и ваши хрестьяне доведались, што мы едем, так они все от своих дворов побежали, и я великою нужею для хлеба до деревни Чюпы[28] приехал. Яз начаялся скоро к нашему воеводе Якову Понтусу ехать, а как яз увидел, что нам не можно туды проехать для голоду, коли все ваши мужики прочь побежали, и нам за денги не можно ни чего добыть, так яз назад с моем войском воротился в нашу землю. И теперво стою яз с моем войском не­далеко от рубежа и дожидаемся ответу по нашей грамоте от нашего милостивого Короля, куды нам ехать. Не умею яз тебе утаить, игумен Антоней, что яз нынеча до­ведался, что ваши люди и мужики пришли в нашу зем­лю и наших хрестьян забили, и много деревень зажгли, и животины много отняли; што коли наши недруги и я хочю от тебя ведать: ты ли им повелел или они сами от себя то доспели? Ты сам ведаешь, што наш милостивой Король да ваш Царь мир вместе доспели в Выборе, и коли ты тот мир хочешь держать, и ты смири тех мужи­ков и не вели им в нашу землю ехать. А будет ты то не хочешь сделать, и твое люди в нашу землю придут, и яз готов нашего милостивого Короля землю заступать и в вашу землю ехать, таково ж делать, как и вы дела­ли. А как то доспеется и вы сами сиповаты, что вы тот мир испортили и войну на вашу землю доспели; для того ты игумен делай так, чтобы мир был промеж обеих царьств. А тебе теперво мало пишу, а много челом бью. Грамота писана во Уле, месяца Июля седмого числа.

(Акты Археограф. Эксп., т. II, № 129, стр. 240—241).

№ 20. Письмосумского воеводы Лихаре-вакшведским властям в Улеаборге о пре­кращен и и военных действий между швед­скими и русскими владениями.

Сумский острог, 20 августа  1611 г.

Велможного и высокороженного князя и государя Карлуса, короля Свейского, Готцкого, Вандалского, Фин­ского, Корелского, Естеньского в Лнфлянтех, ратным воеводам Великороссийского Московского государства от бояр и воевод посланные ратные воевода Максим Васильевнчь Лихарев да голова Елизарей Денисьевичь Беседного объявляют, что в нынешнем во 119 году, в июне месяце были съезды у Великого Новагорода Москов­ского государьства чашнику и воеводе Василью Ивано­вичу Бутурлину с государя вашего Карлуса короля с рат­ным воеводою и волным господином с Яковом Пунтусовнчем о добром деде, и о совете, и подкреплении вечно­го мира, и о вспоможении против Полских и Литов­ских людей; и Яков Пунтусов объявил, что есть у госу­даря вашего, у Карлуса короля, два сына, и присылал Яков Пунтусов о том под Москву к бояром и к воеводам и ко всяких чинов людем посланников своих Лицу Пухо­ва да Анца Мака, чтоб взяли на Московское государьство вашего государя Свейского Карлусова сына коро­левича; и бояре, и воеводы, и околничие, и столники, и стряпчие, и дети боярские, и всяких чинов люди Москов­ского государства нзобрали на Московское государьство вашего Свейского королевича, Карлусова королева сына, и к королю вашему Карлусу о том бояре наши ото всей Росийской земли послали послов своих, столника князя Ивана Федоровича Троекурова с товарищи, а ваших посланников Анцу Пухова да Лицу Мака отпустили тот­час к Якову Пунтусову; а про тех ваших Свейских лю­дей, которые ныне, сказывают, у вас на рубеже есть в сборе и хотели идти войною на Руския Поморския во­лости, и бояре наши Московского государьства к Якову Пунтусову о том писали, чтоб он к тем ратным людем, кои есть на рубеже в сборе, отписал, чтоб они войною на Рускую землю Московского государьства не ходили и задоров не всчинали, и промеж бы нами и вами смуты никоторые не чинили. И вам бы, господа, ратных своих и порубежных людей велети унимати, чтоб они с наши­ми людми не воевались и задору б и смуты промеж государствы никоторыя не чинили, потому что у нас с ва­шим королем доброе дело сталося. А мы, господа, при­сланы с Москвы в Сумской острог и во все Поморския волости Августа в 15 день для того, что у нас есть кото­рые многие ратные люди в сборе, кои собрались против вашего задору и хотели итти войною в вашу землю, и мы ныне тех своих ратных людей уняли и итти им в вашу землю и воевати ваших людей не велели, чтоб нам промеж государьствы смуты не учинить. А к вам, господа, ныне мы отпустили с сею грамотою сумляннна Нежданна Коню­хова с товарищем, и вам бы, господа, тех наших посыл-щиков к нам отпустить тотчас и велети о своем совете к нам отписать о всем; а пишем мы, господа, к вам и объявляем вам ратным воеводам в ваши городы: в Карибор[29], и в Палдомской[30] да Волуй[31] и ко всей вашей Свийской земли. А о том на нас не подивите, что мы ваших воеводских имян здесь не ведаем; а как вы к нам отпишите и ведомых себя учините, и мы к вам учнем имянно писать.

(Акты Археограф. Эксп., т. II, № 193, стр. 341—342).

№ 21. Письмосумского воеводы Лиxapева к шведским командирам Андерсу Стю­арту и Эрику Харе о прекращении воен­ных действий с обеих сторон по случаю заключения мира между Россией и Шве­цией.

Сумский острог, 7 сентября 1611 г.

Великия Росийския державы Московского государства боярина и воеводы князя Дмитрея Тимофеевича Трубетцкого, да Ивана Мартиновича Зарутцкого, да думного дворянина и воеводы Прокофья Петровича Ля­пунова, по совету всее земли[32] посланный воевода Мак­сим Лихарев да голова Елизарей Беседного пишем и ведати даем вам Свейского Карлуса Короля ратным вое­водам Ондрею Стиварту с товарыщем Ериком и всем вашим Неметцким людем. В прошлом во 119-м году[33] пи­сали к Москве, к бояром нашим и к воеводам, из Колского острогу воеводы и дьяки, да из Соловетцкого монастыря игумен Антоней с братьею, что ваши неметцкие воинские люди приходили войною с нарядом под Колской острог и приступали накрепко, и хотели за щитом Колской острог взята, и бог им того не подал; и после того ваши же немецкие люди нашего государства пору-бежныя волости повоевали, и деревни пожгли, и людей секли, а иных в полон взяли. И по тому писму у нас в Московском государстве учинилося про ту вашу войну ведомо, и Московского государства бояря и воеводы нас послали против вашего задору со многими воинскими ратными людми, против вас стояти и Поморских воло­стей оберегати; и мы пришли с своими со многими рат­ными людми в Сумской острог Августа в 15 день. И в нынешнем во 120-м году Сентября в 4-й день писали вы на Соловки к игумену Антонию с братьею о том, что будто наши руские люди приходили в вашу землю вой­ною и ваших людей побивали и деревни жгли. И мы к вам руских людей воевати не посылывали, и про то не ведаем; а про то нам подлинно ведомо, что ваши не­метцкие люди на Русь воевати ходили, а повоевали по имяном наших одиннадцать мест, волость Реболу, Ровкулу, Чолку, Котвас озеро, Тюжню, Ловуш остров, Лендеру, Вонгоры, Кимас озеро, Юшко озеро, Сопасалму, и в тех деревнях многих руских людей побили, а иных в полон взяли, а иные от того вашего розгрому розбежалися розно. И слух у нас про то есть, что деи те громленые мужики розбивали по рубежу в нашей и в вашей земле и не с нашего ведома; и мы тех розбойников имати посылаем и, поймав, их смирим. А ваши будет люди в сво­ей земле про тех розбойников проведают, и вы бы их имали, а мы своих ратных людей унимаем и в вашу землю вой­ною ходити и задору чинити не велим для того, что наш Царь и ваш Король доспели промеж себя мир, и мы того миру нспортити и промеж царствы смуты учинити не хотим; а вы бы також своих людей у собя унимали и воевати на Рускую землю ходити и смуты чинити не велели. А преж сего, Августа в 15 день, послали мы к вам с ли­стом, о мирном стоянье и о добром деле Руского чело­века сумлянина Нежданка Конюхова с товарыщем; и вам бы наших посылщиков к нам отпустити не задер­жав, и против прежняго и нынешняго наших листов велети бы к нам отписати о всем подлинно. А которых людей ваши люди взяли в полон, и вам бы велети тех людей, сыскав, на Русь отпустити.

(Акты Археограф. Эксп., т. II, № 195, стр. 344—345).

№ 22. Лист швeдского дворянина Ганса Мунка с товapищами к Максиму Васильевичу Лихаpеву и pатным людям и жителям Заонежских и Оштинских погостов с уве­щанием, чтобы они дали пpисягу в вepности шведскому королевичу.

Осень 1611 г.[34]        

 Господину Максиму Васильевичу, и головам и сотни­ком стрелецким, и детем боярским, и пятидесятником, и десятником, и рядовым стрелцом, и атаманом, и каза­ком, и всем служивым людей, и Заонешских и Оштинских погостов старостам и целовалником, и всем християном, Королевского Величества дворянин Анц Мук[35] да дворяне Богдан Лупандин, Анц Бракилев, подъячей Федор Витофтов челом бьют. Писали мы к тебе Макси­му наперед сего, чтобы ты, помня бога да правду и свою душу, не пролив крестьянской крови, государю нашему королевичу крест целовал и всяких людей на то уговаривал; и ты, по той нашей грамоте, к нам и посяместа не присылывал; а мы, прося у бога милости, пришли с вами перевидеться ближе того. И тебе бы, Максим Васильевичу помня бога и свою душу и не про­лив крестьянския крови, государю нашему королевичу крест целовати и крестьян и всяких людей на то уговаривати; а вам бы всем православным крестьяном, помня свое крестьянство и не хотя видети в разореньи жен своих и детей и сущих младенцев, и домом бы вашим в конечном разореньи не быти, также от всякого зла и кровопролития отстати; а воров, которые вас православ­ных христнян превращуют на всякое зло и хотя ваши домы и жены; и дети, и сущие младенцы в позоре и в ра­зоренье доконца видети, на тех бы воров не смотрели и от них отстали. Изберите себе лутче, все православные крестьяне: то ли вам лутче, что вам государю нашему королевичу крест поцеловав и заплатити государевы де­нежные доходы и жить в покои и в тишине без войны; или то вам лутче, что домы ваши в конечном разореньи будут, жены ваши и дети будут в полон пойманы, а иные побиты? Усумнитеся, все праславные християне, на что вы надеетеся: толко у вас надежи и обороны и земли под вами, на чем вы острог поставили у себя. Будеть, всякие люди, тотчас с нами о всем добром совете не обговоритеся, и к нам идут из Великого Новагорода рат­ные немецкие многие люди, и чаем их к себе вскоре и велим нтти прямо на вас; а сами, ныне, оставя вас в острожки, пойдем воевати и жечи домов ваших и жен ваших и детей ваших побивати и в полон имати; да на вас же придут с стороны немецкие люди. А мы, прося у бога милости, надеяся на свою правду, очищая свои души от кровопролития крестьянского, вывоевав Заонежские погосты и Оштинские, пойдем к Белуозеру и к Кар­гополю; а ведомо нам, что и тем городом от Москвы тесне, от полских и от литовских людей; и прошодчи те городы, Белоозеро и Каргополь, пойдем в Поморские городы, сослався от Колского острога свиского государя нашего короля державою с городы[36], пойдем назад войною же; и вам, всем православным християном, где укрыватися? И как к вам ся грамота придет, и ты б, Максим Васильевичь, положил то на своем разуме: за какую ты правду стал, и по чьему указу хочешь ты один стояти против Ноугородцкого господарьства и Свиския земли, собрався с такими людми, которые не хотят при-роженным государем служите, и воровати, и государеву землю запустошити, и православных християн всех до конца разорити? А как государь наш королевичь придет в Новгород, и за такую твою службу, и за твое отчество и дородство как тобя по...[37]

(Акты Археограф. Эксп., т. III, № 76, стр. 110—111).

№ 23. Из Столбовского мирного догово­ра: обязательство не нападать на владения Русского государства.

Столбово, 27 февраля 1617 г.

...Також в сем вечном мире замиренными быти велеможного государя короля Густава Адольфа Свейского и великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича, всея Руссии самодержца, государствам, землям, городам и подданным тако, что ни которому великому государю тайно или явно не умышляти и умышляти не позволити... Велеможному государю королю Густа­ву Адольфу Свейскому, его королевскому величеству или его королевского величества наследником и потом буду­щим свейским королем, ни им самим, ни иным кем ни ко­торого зла не учинити и учинить не велети Российскому царствию, особно же Новугороду, Новгородскому посаду и городу Пскову, Псковскому посаду и городу Старой Русе, Порхову, Гдову, Ладоге, Тифину, Соловецкому мо­настырю, Сумскому и Кольскому острогом и их уездам, и городу Колмогорскому и всей Двинской земле, и Лопским погостам, которые к Российскому царствию пристоят, Каргополю и всей Каргопольской земле, Белуозеру, Вологде и иным его царского величества городам, землям и уездам и подданным, и их не воевати, и нико­торого зла не учинити и чинити не велети...[38]

(Полн. Собр. Зак. Росс. Имп., т, I, стр. 182).